Кончив списывать, они в благоговейной позе встали у стола и слушали замечания студента. Цюжун никогда не умела читать и наваляла ворон так, что нельзя было разобрать. Когда разбор кончился, она увидела, что у нее хуже, чем у Сяосе, и сконфузилась. Студент хвалил ее, ободрял и наконец лицо ее прояснилось.
С этих пор девы стали служить студенту, как своему учителю. Когда он сидел, они чесали ему спину. Когда ложился спать, они укладывали ему ноги. И не только не смели больше над ним издеваться, но наоборот, взапуски ухаживали, стараясь угодить.
Прошло несколько дней, и списывание Сяосе стало определенно правильным и хорошим.
Студент как-то похвалил ее, а Цюжун сильно застыдилась, ресницы стали мокрыми, и слезы висели нитями. Студент принялся на все лады утешать ее и развлекать. Наконец она перестала.
Затем студент стал учить их классикам. Сметливы и остры они оказались необычайно. Стоило раз показать, как второй раз уж ни одна не спрашивала. И обе наперерыв занимались со студентом, часто просиживая всю ночь.
Сяосе привела еще своего брата Третьего, который поклонился студенту у двери. Лет ему было пятнадцать – шестнадцать. Красивое лицо дышало тонкой привлекательностью. Он преподнес студенту золотой крюк «чего хочешь»[1]. Студент велел ему читать по одной с Цюжун книге. Вся комната наполнилась криками «и-и-у-у»[2]. И вот, значит, студент устроил, так сказать, «шатер» для бесов92.
Когда секретарь об этом узнал, он был рад и стал от времени до времени давать ему жалованье натурой.
Так прошло несколько месяцев. Цюжун и Третий уже умели писать стихи и иногда друг другу ими вторили. Сяосе по секрету наказывала студенту не учить Цюжун. Студент обещался. Цюжун же наказывала не учить Сяосе. Студент тоже обещал.
Однажды студент собрался ехать на экзамены. Обе девы, проливая слезы, держались за него и прощались.
– На этот раз, знаете, – сказал Третий, – вам можно бы под предлогом болезни избежать этого путешествия. Иначе, боюсь, как бы вам не пришлось пойти по стезе беды!
Студент, считая позором сказаться больным, отправился.
Надо сказать, что студент давно уже имел страсть в стихах своих высмеивать действительность, чем навлек на себя беду со стороны обиженного им знатного в уезде человека, который каждый день о том лишь и думал, чтобы повредить студенту в его успехах. Он втихомолку подкупил инспектора по учебной части, и тот оклеветал студента в нарушении экзаменационных правил. Его задержали, посадили в тюрьму. Деньги, взятые с собой на расходы, у него все вышли, и он выпрашивал пищу у тюремщиков. Он уже приговорил себя к тому, что никаких оснований для жизни у него нет.
Вдруг кто-то к нему впорхнул. Оказывается, это Цюжун. Покормила студента обедом, обернулась к нему и горько зарыдала.
– Наш Третий выразил ведь опасение, что с вами будет несчастье, – говорила она, – вот видите, и действительно, он не ошибся. Третий, знаете, пришел вместе со мной. Он отправился в присутствие искать права в вашем деле!
Сказала еще несколько слов и вышла, причем никто ее не видел.
Через день начальник присутствия вышел, и Третий, загородив ему дорогу, громко заявил о несправедливости. Бумагу от него приняли, и Цюжун прошла в тюрьму сообщить об этом студенту. Потом ушла, чтобы проследить далее, и три дня не приходила. Студент горевал, голодал, был вне себя от неудовольствия, и день ему казался за год.
Вдруг явилась Сяосе в смертельном унынии и горе.
– Цюжун, – рассказывала она студенту, – на возвратном пути проходила мимо храма
Стен и Рвов93 и была силком схвачена черным судьей из западной галереи94. Он вынуждал ее поступить к нему в наложницы. Цюжун не сдавалась. И вот теперь тоже сидит в одиночной тюрьме. Я бежала сотню ли, бежала так, что сильно устала. Когда же добежала до северного пригорода, то наколола ногу на старый терновник. Боль вьелась в сердце и пошла до костного мозга. Боюсь, что уже больше не смогу прийти!
Тут она показала свою ногу. Кровь густо и темно краснела на ее «мчащейся по волне»95. Она достала три ланы серебра, заковыляла и исчезла.
92 … устроил, так сказать, «шатер» для бесов – то есть школу грамоты.
93 … храма Стен и Рвов – то есть храма бога города судьи всех мертвых данной местности, которые поступают к нему от деревенских богов. Точная копия земного правосудия.
94 … схвачена черным судьей из западной галереи – В галереях перед входом в нишу бога города стоят статуи его помощников, отправителей правосудия, перед которыми население испытывает суеверный страх, считая их способными к заклятию и к отвращению нечистой силы.
95 Кровь… краснела на ее «мчащейся по волне» – то есть на ее ступне. У знаменитого поэта Цао Чжи (192—232) в его «Оде фее Ло» читаем в поэтическом описании красот феи:
Мчится по волнам неуловимый шаг, И газовый чулочек рождает пыль.
[1] … золотой крюк «чего хочешь» – Это прихотливо изогнутый крюк, изображающий, строго говоря, символический гриб линчжи, предвещающий долговечность. Ввиду того что он по форме напоминает скорописные знаки – «жу» и «и» (чего хочешь), его называют «жуй» и изображают в благожелательных ребусах, замещая, таким образом, целую фразу одной фигурой.
[2] Вся комната наполнилась криками «и-и-у-у» – Основой первоначального преподавания в Китае было строжайшее заучивание наизусть всего конфуцианского канона. Так как архаический язык его был не по силам начинающему, отстоя от языка, на котором тот уже привык думать и говорить, так далеко, что сходство можно рассмотреть лишь пристальным ученым глазом, – запоминание часто происходило чисто формальным порядком, без обьяснений, в виде напевания самых прихотливых мелодий по загадочным нотам – иероглифам.
编辑推荐：
温馨提示：因考试政策、内容不断变化与调整，长理培训网站提供的以上信息仅供参考，如有异议，请考生以权威部门公布的内容为准！ (责任编辑：长理培训)
点击加载更多评论>>