解放军文职招聘考试СВЯТОЙ ХЭ

  

СВЯТОЙ ХЭ

 

Знатный юноша Ван Жуйтин из Чаншаня умел гадать на спиритических сеансах. Дух называл себя святым Хэ, учеником Первосолнечного^[1]. Кое-кто считал, что это аист^[2], на котором летал Патриарх Люй.

Всякий раз как дух сходил, он сейчас же принимался рассуждать о литературных вещах и писал стихи. Будущий академик Ли Чжицзюнь служил духу, как своему учителю.

Дух ставил красные и желтые круги на экзаменационных сочинениях^[3], и было отчетливо видно, что в его суждениях есть ясность и логика. Сам будущий академик если иногда и додумывался до чего-нибудь хорошего, то чаще всего благодаря помощи святого Хэ.

Вслед за ним и местные ученые литераторы также частенько прибегали к авторитету и содействию духа. Надо сказать, впрочем, что при разрешении трудных вопросов и сомнений дух держался исключительно рационального начала и не особенно-то говорил о том, кому какая предстоит дальнейшая судьба.

В год синьвэй^[4] Чжу Ши, бывший тогда «патриархом литературы»^[5], приехал на сессию экзаменов в Цзинань. Когда сессия кончилась, друзья собрались и молили духа высказаться определенно о предстоящих им степенях успеха и о порядке имен по списку. Святой Хэ требовал одно сочинение за другим и все их трактовал, что называется, «по месяцу-дню»^[6].

Среди присутствовавших был один человек, друживший с Ли Вянем из Лэлина. Этот Ли был определенно известен как преданный науке, глубоко мыслящий ученый: его чтили и уважали все. И вот этот человек достал сочинение Ли и просил духа, за отсутствием автора, о нем высказаться. Дух поставил резолюцию:

«Первой степени».

Через некоторое время дух приписал еще следующее:

«Я только что высказался о сочинении Ли. Я судил только по самому сочинению. Тем не менее судьба этого студента сильно омрачена. Ему придется, как говорят, отведать ся и чу^[7]. Как странно: у него литературные достоинства не совпадают с судьбой!.. Неужели же „патриарх литературы― не знает толку в литературе? Вот что, господа, вы здесь немного подождите: я схожу узнаю».

Прошло совсем немного времени, и дух писал:

«Я только что был в кабинете экзаменатора и видел, что у нашего „патриарха литературы― канцелярские дела нагромождены друг на друга. Но то, что его занимает, к литературе отношения не имеет: совершенно не над ней он думает! Нет – он сдал все по литературной части своим канцеляристам. Их у него человек шесть-семь – все эти самые

„хлебные студенты― и льготные кандидаты^[8].

В предыдущем рождении за ними ровно ничего хорошего не значится, и большинство их – просто тени, бродившие в стране голодных духов и явившиеся в мир понищенствовать. Пробыв лет восемьсот в адском мраке и потеряв там зрение, они напоминают теперь людей, которые, просидев всю жизнь в пещере, вдруг вышли на свет. Таким людям и небо с землей покажутся необыкновенными. Еще бы – ведь по-настоящему им и видеть-то нечем! Правда, – продолжал писать дух, – среди них найдется один-другой, получившееся из человека же^[9], но они читают сочинения по частям: отдельно друг от друга… Сомнительно, чтобы им удавалось затем эти части и их оценки удачно сопоставлять».

Публика поинтересовалась узнать, нет ли способа как-нибудь повернуть дело к лучшему. Дух писал:

«Этот способ^[10] – самый действительный и всем известный. К чему спрашивать?»

Духа поняли. Сказали обо всем этом Ли. Тот, напуганный сообщенным, взял свое сочинение и обратился с ним к сыну академика Суня, Сунь Вэю, упомянув при этом и о предсказании духа. Академик, расхвалив сочинение, постарался рассеять все его опасения.

Ли, считая академика литературным авторитетом всего Средиморья ^[11], окончательно укрепился в собственном сознании и перестал думать о спиритических речах.

Вслед за этим были опубликованы официальные списки выдержавших, и Ли оказался вопреки ожиданиям в четвертой группе. Академик был поражен до крайности. Взял сочинение Ли, просмотрел его еще раз, – нет, не к чему и придраться. Посмотрел – и написал следующий критический отзыв:

«Наше почтеннейшее лицо из Шимэня^[12] всегда было известно своим литературным талантом, и, конечно, до такой степени омрачения оно дойти не могло. Не иначе как это сделано каким-нибудь пьяным мужланом из его канцеляристов, который не умеет читать с толком, с расстановкой».

Теперь публика отнеслась к духу с еще большим почитанием. Помолились, поблагодарили, возжигая ему фимиам курительных свеч.

«Пусть студент Ли, – писал еще дух спиритов, – не таит в себе стыда из-за этой чисто временной несправедливости! Ему стоит лишь сделать побольше копий со своего экзаменационного сочинения и больше их показывать в свет… Тогда уже на будущий год он будет в первых». Ли послушался этого наставления. Действительно, через некоторое время в кабинете инспектора о деле было уже достаточно известно. Было вывешено отдельное обьявление, в котором по его адресу говорилось много утешительного. А на следующий год он и впрямь был в первых именах.